Деньги и экономический цикл | Недвижимость в Евросоюзе

Джесси Ливермор в своей книге «Торговля акциями. Классическая формула тайминга, управления капиталом и эмоциями» (издана в 1940 г.) писал: «Если спекуляция для вас — бизнес, в поисках больших возможностей вам придется наблюдать сразу за всеми рынками«.

Несмотря на кажущуюся «грандиозность», эта задача вполне по плечу одному человеку. Решить ее возможно, изучив некоторые законы экономики. Деньги из рынка никуда не уходят, они перетекают из одного сектора в другой, в зависимости от того, какой сектор в данный момент Экономического цикла становится востребованным.

Экономический цикл

Инфляционный цикл

Ротация секторов рынка

Ротация отраслей

Толчком к такому способу поиска лучших сделок путем анализа Экономического цикла послужила книга Джона Мэрфи «Межрыночный технический анализ. Торговые стратегии для мировых рынков — акций, облигаций, товаров и валют». На его сайте stockcharts.com, который является отличным приложением к его книге, можно найти последнюю информацию о состоянии рынков акций, облигаций, товаров и валют.

Джон Мерфи в своей книге «Межрыночный технический анализ» ограничился внешним сравнением взаимосвязей между рынками акций, облигаций, сырья и валют… без объяснений фундаментальных причин этих связей. Но, намного интереснее (и точнее) торговать, если знаешь законы экономики. К счастью, есть прекрасные книги, раскрывающие смысл экономических связей между элементами рынка в ДИНАМИКЕ. И одна из них, это книга Готфрида Хаберлера «Процветание и Депрессия. Теоретический анализ циклических колебаний».

Готфрид Хаберлер

Готфрид Хаберлер (1900-1995) — один из крупнейших экономистов XX в., получивший известность прежде всего своими работами по теории экономических циклов и теории международной торговли. Его книга есть в сети в свободном доступе.

В разгар Великой депрессии Лига наций заказала Хаберлеру обзор теории циклов. Первое издание книги «Процветание и депрессия» появилось в 1937 г. Затем последовали второе (1939) и третье (1941) издания, в которых отражено развитие теории циклов в связи с появлением знаменитого сочинения Дж. М. Кейнса (гл. 8,12 и ч. 3).

Первая часть представляет собой исчерпывающий анализ всех существовавших на момент написания книги теорий экономического цикла. Во второй части автор сделал попытку дать собственное «синтетическое» объяснение циклической динамики экономического развития. Изначально разделяя воззрения австрийской школы на природу экономического цикла, Хаберлер частично воспринял кейнсианские рецепты выхода из депрессии. . Критикуя некоторые аспекты кейнсианского подхода, Хаберлер представил логику Кейнса (абсолютно новую для того времени и довольно сумбурно изложенную самим автором) в терминах, понятных для студента-первокурсника. Данное издание предваряется статьей Хаберлера «Деньги и экономический цикл» (1932), считающейся лучшим кратким объяснением теории экономического цикла австрийской школы.

«Прочитав эту книгу, я вдруг стал ясно понимать смысл регулярно публикуемых экономических новостей, и самое главное, научился рассчитывать их влияние на секторы рынка. Таким образом стала доступной техника ТАЙМИНГА рынка, когда становится реальным расчет времени возникновения одного события на базе происходящих других событий. И стала понятной цепочка перемещения денежного потока от одного сектора рынка к другому, так, как это указано на размещенных выше рисунках. Трейдинг после таких знаний становится осмысленным бизнесом, а не игрой. В этом мире оказывается совсем нет мести случайностям. Рассейте тьму собственного невежества и вы почувствуете себя спокойным и уверенным в своих силах парящим орлом, четко видящим сверху все что происходит на земле и точно рассчитывающим свое падение к жертве.

Поэтому я решил сделать ниже конспект самых интересных мест этой книги Хаберлера. Некоторые моменты я буду подкреплять рисунками и пояснениями из других источников, чтобы легче было понять смысл некоторых понятий. Не думайте что этот путь познания будет легким. Как сказал Хаберлер: «На одно возражение я хотел бы ответить заранее. Действительно, эта теория страдает одним серьезным недостатком: она намного сложнее, чем традиционное денежное объяснение. Но это не вина данной теории, причина — в зловредности объекта. К сожалению, факты не всегда столь просты, как многим хотелось бы». Но, зато потом… вы почувствуете в себе неведомо откуда появившееся четкое понимание всего, что происходит в чудесном мире экономики. После того как вы разберетесь с теоретическими объяснениями, я покажу, как можно на практике использовать полученные знания. С Богом!»

MisterProfit (www.forum.enerbefx.com)

Деньги и экономический цикл

Для полного понимания экономического цикла необходимо различать:

первичное, или фундаментальное колебание;
вторичное, или случайное колебание.

Фундаментальным проявлением экономического цикла является волнообразное колебание экономической активности (если мне будет позволено в данный момент употребить это весьма расплывчатое выражение). Ход современной экономической жизни не представляет собой ровный и непрерывный рост; он прерывается не только внешними возмущающими факторами, такими, как войны и другие аналогичные катастрофы, но демонстрирует и внутренне присущую дискретность; периоды быстрого развития сменяются периодами стагнации.

Но мы можем и должны извлечь из прошлого важный урок: если мы желаем глубже понять тот внутренний механизм капиталистической системы, который приводит к циклическим колебаниям, то нужно попытаться объяснить фундаментальное явление, отвлекаясь от случайных событий, которые могут как отсутствовать, так и присутствовать. Если пренебречь вторичными явлениями, то экономический цикл представляет собой периодические подъемы и спады общей деловой активности, или, выражаясь точнее, объема производства. Вековой рост производства представляет собой не сплошной, непрерывный повышательный тренд, а волнообразное колебание вокруг среднего годового прироста. Не имеет большого значения, характеризуется фаза спада цикла абсолютным падением объема производства или всего лишь снижением темпов роста. Наша главная задача — объяснить эти колебания и в особенности установить роль денег в самом широком смысле этого слова, включая кредитные и банковские деньги.

Едва ли существует хоть одно объяснение экономического цикла — я все таки не решаюсь говорить «теория экономического цикла», поскольку у многих существует предубеждение против этого термина, — в котором денежный фактор не играл бы решающей роли. И так и должно быть: даже если отвлечься от вышеупомянутых сопутствующих явлений, самым ярким симптомом экономического цикла является:

рост цен в периоды процветания и падение цен в период депрессии;
в то же время объем производства во время фазы подъема растет, а во время фазы падения снижается.

Но не только товаров производится и продается больше, происходит увеличение числа сделок в других отраслях экономики, например на фондовой бирже. Поэтому мы имеем все основания говорить о росте объемов платежей во время фазы подъема цикла и о явном уменьшении этого объема во время депрессии.

Итак, для того, чтобы справиться с увеличением объема платежей, необходимо увеличение средств платежа — средств платежа в самом широком смысле слова. Это может произойти в результате увеличения:

золотых денег или узаконенного платежного средства;
банкнот;
банковских депозитов и банковских кредитов;
обращения чеков, векселей и других средств платежа, которые регулярно или иногда заменяют обычные деньги;
скорости обращения одного или всех средств платежа.

Не вдаваясь подробно в технические детали, я надеюсь, очевидно, что во время фазы подъема должно происходить увеличение средств платежа, а во время фазы падения — соответствующее сокращение. Ни одна серьезная теория, ни одно объяснение цикла не может позволить себе не замечать, игнорировать или отрицать этот факт. Различия могут возникать только относительно:

конкретного способа расширения — то ли это прежде всего увеличение количества кредитных денег, узаконенного платежного средства или золота, то ли всего лишь увеличение скорости обращения одного из перечисленных видов денег; и
причинной последовательности.

Что касается причинных отношений, то, вообще говоря, открыты две возможности:

можно считать, что импульс исходит со стороны денег, что денежное обращение расширяется в результате преднамеренных действий банков или иных денежных властей и что отсюда берет начало вся цепочка событий, или
можно придерживаться мнения, что денежные власти играют пассивную роль; что инициатива исходит со стороны товаров, что изменение спроса на некоторые товары, сдвиги в структуре производства, изобретения и усовершенствования, большие урожаи или психологические силы, волны пессимизма и оптимизма — что одно из этих явлений и его последствия приводят к увеличению или снижению объема производства и что это в свою очередь вовлекает в обращение большее количество средств платежа.

Больший поток товаров вызывает больший поток денег. Первую группу теорий, утверждающих, что активная причина цикла лежит на стороне денег, можно назвать «денежными теориями» экономического цикла.

Традиционная денежная теория, рассматривает фазы подъема и спада экономического цикла в качестве дубликата осуществляемой государством простой инфляции или дефляции. Разумеется, это как правило более мягкая форма инфляции или дефляции, но по сути то же самое.

Расширение и сокращение в ходе экономического цикла вызывается главным образом несоответствием учетной ставки, что не является причиной инфляции, осуществляемой государством. Сегодня уже почти все признают, что понижение учетной ставки банковской системой, особенно центральными банками, побуждает людей заимствовать больше, вследствие чего увеличивается количество платежных средств и растут цены. Рост учетной ставки приводит к противоположному результату: он ведет к понижению цен или, если они росли, останавливает повышение. Конечно, я знаю, что здесь нужны некоторые оговорки, но полагаю, что столь компетентной аудитории достаточно сказать, что буквально это верно только в том случае, если влияние изменения учетной ставки не компенсируется какой-либо другой силой, оказывающей влияние на готовность деловых людей осуществлять заимствования. Но при наличии всех этих обстоятельств, иными словами при прочих равных условиях, изменение учетной ставки повлияет на цены указанным образом. В любой данной ситуации существует одна ставка, при которой уровень цен будет оставаться постоянным. Если ставка принудительно устанавливается ниже равновесной, цены повышаются; если ставка устанавливается выше равновесной, цены понижаются.

Итак, во время фазы подъема наша банковская система имеет тенденцию держать процентную ставку на слишком низком уровне; цены растут, мы получаем кредитную инфляцию и рано или поздно банки вынуждены принимать меры для защиты своих резервов — они повышают процентную ставку и вызывают кризис или депрессию.

Вот что об этом остроумно сказал знаменитый экономист Мюррей Н. Ротбард в своей статье «Экономические депрессии: их причины и методы лечения«: Мы живем в эпоху эвфемизмов. Могильщики сегодня превратились в «служащих похоронного бюро», рекламные агенты стали «советниками по связям с общественностью», а сторожа повсеместно трансформировались в «смотрителей». В каждой области нашей жизни очевидные истины с некоторых пор камуфлируются туманными формулировками. В не меньшей степени это относится и к экономике. В былые времена мы страдали от почти периодических экономических кризисов, внезапное начало которых называлось «паникой», а затяжной период после паники назывался «депрессией».

Самой известной депрессией нового времени является, конечно, же та, что началась в 1929 году с типичной финансовой паники и продолжалась вплоть до начала Второй мировой войны. После катастрофы 1929 года экономисты и политики решили, что это больше никогда не должно повториться. Чтобы успешно и без особых хлопот справиться с этой задачей, понадобилось всего лишь исключить из употребления само слово «депрессия». С того момента Америке больше не пришлось испытывать депрессий. Ибо когда в 1937–1938 годах наступила очередная жестокая депрессия, экономисты попросту отказались использовать это жуткое название и ввели новое более благозвучное понятие – «рецессия». С тех пор мы пережили уже немало рецессий, но при этом ни одной депрессии.

Впрочем, довольно скоро слово «рецессия» тоже оказалось довольно резким для утонченных чувств американской публики. Судя по всему последняя рецессия была у нас в 1957–1958 годах. С того же времени у нас случались «спады», или даже лучше «замедления», а то и «отклонения». Поэтому не надо печалиться, благо депрессии и даже рецессии объявлены семантическим указом экономистов вне закона; отныне самое худшее, что может с нами случиться, это «замедление». Таковы причуды «Новой экономики». Полностью статью Мюррея Ротбарда «Экономические депрессии их причины и методы лечения» можно найти в сети.

Действие дестабилизирующих факторов проявляется через изменения в уровне цен. Именно через изменения уровня цен расширение и сжатие кредита и денег оказывают влияние на экономическую систему, поэтому все они полагают, что стабильность уровня цен является достаточным критерием рациональной политики регулирования кредита. Если бы было возможно поддерживать стабильность уровня цен, то процветание никогда не сменялось бы депрессией. Если уровню цен позволяют расти и наступают неизбежные последствия, то можно остановить депрессию и восстановить равновесие, если удастся остановить падение цен. Позвольте мне кратко показать, почему эти объяснения представляются мне недостаточными. Или другими словами, я попытаюсь показать, что:

зачастую уровень цен в качестве путеводной звезды денежной политики заводит не туда и что его стабильность не является достаточной гарантией от кризисов и депрессий, потому что
кредитная экспансия оказывает более глубокое и фундаментальное воздействие на экономику в целом, особенно на структуру производства, чем простое изменение уровня цен.

Главный недостаток этих теорий заключается в том, что они не делают различия между падением цен в результате действительного уменьшения количества платежных средств и падением цен в результате снижения издержек, вызываемого изобретениями и совершенствованием технологии. Действительно, если происходит абсолютное уменьшение количества денег, то спрос падает, цены снижаются и дело заканчивается серьезной депрессией. Нормальные условия вернутся только после того, как все цены будут снижены, включая цены на факторы производства, особенно это касается заработной платы. Этот процесс может быть долгим и болезненным, потому что одни цены, например заработная плата, являются жесткими, а значение других цен и суммы долговых обязательств зафиксированы на длительный промежуток времени и вообще не могут быть изменены.

Отсюда, однако, не следует, что это относится и к случаю, когда цены падают вследствие снижения издержек. В настоящее время общепризнанно, что период, предшествующий нынешней депрессии, характеризовался быстрым технологическим прогрессом, особенно в сфере добычи сырья и сельском хозяйстве, но также и в области промышленного производства. В такой ситуации цены должны были бы постепенно снижаться, и очевидно, что такое их падение не могло иметь тех отрицательных последствий, которые сопровождают падение цен, вызванное уменьшением количества денег. Пожалуй, можно говорить об «относительной дефляции» количества денег — относительно потока товаров — в противоположность «абсолютной дефляции».

Итак, как уже сказал, в период с 1924 по 1927 год и в 1928 году мы пережили беспрецедентный рост объемов производства. В то же время, как все знают, товарные цены, измеряемые индексом оптовых цен, оставались сказочно стабильны. Отсюда следует, и статистические исследования это подтверждают, что объем платежных средств увеличился. Мы могли бы сказать, что это была «относительная инфляция», т.е. увеличение платежных средств, не приведшее к росту товарных цен, потому что компенсировало последствия параллельного увеличения объема производства. Таким образом, естественно предположить, что все беды порождены как раз этой относительной инфляцией. Если это так, — а мне это представляется весьма правдоподобным, — то становится очевидным, что уровень цен в качестве ориентира денежной политики вводит в заблуждение и что функционирование экономической системы испытывает денежные влияния, не находящие соответствующего отражения в изменении уровня цен, по крайней мере когда его измерителем выступает индекс оптовых цен. И действительно, некоторые денежные изменения оказывают серьезное влияние на экономическую систему (которое может проявляться, а может и не проявляться в изменении уровня цен), что полностью проходит мимо внимания традиционных денежных объяснений, хотя внешние симптомы этого влияния распознаются (но интерпретируются иначе) некоторыми неденежными теориями и дескриптивными исследованиями делового цикла.

Изменения, которые я имею в виду и которые сейчас попытаюсь проанализировать, — это изменения вертикальной структуры производства, как я буду это называть, вызываемые изменениями в предложении кредита для производственных целей. Когда нам приходится анализировать экономическую систему, мы можем рассмотреть ее горизонтальное и вертикальной сечение. На горизонтальном сечении перед нами предстанут различные отрасли и подотрасли промышленности, дифференцированные по производимым ими потребительским товарам:

пищевая промышленность,
включая сельское хозяйство,
текстильная промышленность,
индустрия развлечений и т.д.

Отрасли, производящие товары производственного назначения, скажем черная металлургия, принадлежат к различным отраслям на этом горизонтальном сечении, потому что продукция черной металлургии используется в производстве многих или всех потребительских товаров. Старое утверждение, что общее перепроизводство немыслимо, что мы никогда не будем иметь слишком много всех товаров, поскольку человеческие потребности безграничны, но что серьезные диспропорции могут возникнуть вследствие частичного перепроизводства, относится главным образом к горизонтальной структуре производства.

Диспропорциональность в этом смысле означает, что по той или иной причине, нарушена надлежащая пропорция в распределении факторов производства между различными отраслями, что, например, излишне развита автомобильная промышленность, т.е. в нее вложено неоправданно много капитала и труда по сравнению с относительным спросом на продукцию этой отрасли и продукцию других отраслей. Надеюсь, я понятно объяснил, что я понимаю под горизонтальной структурой и горизонтальными диспропорциями производства.

В то же время, прослеживая стадии производства каждого товара, готового к потреблению, и отмечая, через сколько стадий должен пройти конкретный товар, прежде чем достигает конечного потребителя, мы изображаем вертикальное сечение экономической системы. Возьмите, к примеру, пару обуви и проследите ее «генеалогическое древо». Наш путь лежит из розничного магазина, через оптовика, на обувную фабрику; пойдя по одной из тропинок, сходящихся в этой точке, скажем, по той, которая привела сюда швейную машину, используемую при производстве обуви, мы попадаем сначала на машиностроительный, затем на сталелитейный завод, и в конце концов на железный рудник. Если мы пойдем по другой тропинке, то она приведет нас на ферму, где выращивают скот для получения кожи. Кроме того, между основными этапами производства существует много промежуточных стадий, а именно различные транспортные услуги. Прежде чем попасть к конечному потребителю, каждый товар должен пройти множество последовательных подготовительных этапов. Много времени требуется, чтобы провести каждое конкретное изделие сквозь весь процесс, от истока до устья, где оно впадает в бездонное море потребления и исчезает в нем. Но если весь процесс отлажен и каждая из последовательных стадий надлежащим образом оснащена постоянным и переменным капиталом, мы можем ожидать непрерывный поток потребительских товаров. В оборудовании всех этих последовательных стадий производства воплощен весь запас капитала страны, накопленный на протяжении столетий.

рис И

Количество накопленного капитала является мерой длины русла этого потока. В богатых странах русло очень длинное, и товары, прежде чем достичь потребителя, должны пройти через много стадий. В бедных странах этот поток гораздо короче и объем производства, соответственно, меньше. Если по ходу экономического развития накапливается и инвестируется капитал, то добавляются новые стадии производства, или, говоря экономическим языком, оно становится более окольным. Можно привести множество примеров, если сравнить сегодняшние методы производства с теми, которые применяли наши отцы, или если сравнить производственные процессы в богатой и бедной странах.

Но какое отношение это имеет к экономическому циклу? Когда я говорил о вертикальной структуре производства и влиянии на нее денежных сил, я имел в виду удлинение и укорачивание производственных процессов. Очевидно, что точно так же, как существуют определенные пропорции между различными горизонтальными отраслями производства, должно существовать определенное соотношение производственных ресурсов — труда и капитала, распределенных между более близкими и более отдаленными стадиями производства: для текущего производства потребительских товаров посредством существующего производственного аппарата и для расширения этого аппарата в целях увеличения производства потребительских товаров в будущем.

Если, к примеру, слишком много труда затрачивается на удлинение процесса и слишком мало на текущее потребление, то мы получим несогласованность вертикальной структуры производства. И можно показать, что определенные денежные воздействия, конкретно, кредитная экспансия со стороны банков, понижающих ставку процента ниже ставки, которая существовала бы, если бы на рынок капитала попадали только те суммы, которые являются сбережениями публики из своего текущего дохода, — так вот, можно показать, что такое искусственное понижение процентной ставки побудит деловых лидеров предпринять излишнее удлинение процесса производства, другими словами приведет к переинвестированию. Когда полное осуществление процесса производства занимает значительный период времени, то слишком поздно обнаруживается, что вновь начатые процессы излишне длинны. Как мы скоро увидим, неизбежно наступает реакция: ставка процента опять поднимается до естественного уровня и даже выше. Новые инвестиции перестают быть прибыльными и становится невозможным завершить новые окольные методы производства. От них приходится отказываться, и ресурсы возвращаются к старым, более коротким методам производства. Процесс корректировки вертикальной структуры производства, неизбежно подразумевающий потерю большого количества постоянного капитала, который был инвестирован в эти более длинные процессы и который нельзя переместить, происходит в период депрессии и составляет его суть.

Если множество людей и корпораций решат осуществить сбережение, ограничат на некоторое время свое потребление, то спрос на потребительские товары и их производство упадет, производственные ресурсы переместятся в более отдаленные стадии производства и процесс производства удлинится. Если мы полагаемся на добровольные сбережения, мы можем допустить, что каждый год будет сберегаться примерно одна и та же доля национального дохода, хотя не всегда одними и теми же индивидами. В таком случае мы имеем постоянный поток сбережений и приспособление производства происходит не в виде действительного перемещения инвестированных производственных ресурсов, а в виде устойчивого отклонения потока производственных ресурсов в другие каналы.

Не существует никаких причин, почему этот процесс не может протекать гладко и непрерывно. Резкие колебания вызываются банками. Эффект добровольного решения публики осуществить сбережение, т.е. изъять производственные ресурсы из текущего производства потребительских товаров и направить их на удлинение процесса, может быть произведен также и банковской системой. Если банки создают кредит и передают его в распоряжение деловых людей, желающих использовать его на производственные цели, то часть денежного потока, направляемая на более отдаленные стадии производства, увеличивается. По сравнению с тем, что соответствовало бы добровольному решению членов экономического сообщества, большее количество производственных ресурсов будет переориентировано с текущего производства потребительских товаров на удлинение процесса. Этот процесс экономисты описывают как вынужденное сбережение.

Поначалу все идет хорошо. Но очень скоро цены начинают расти, потому что фирмы, получившие новые деньги, используют их для приобретения факторов производства — труда и капитала — и предлагают за них более высокие цены, чтобы перебить предложения тех фирм, которые занимаются производством потребительских товаров. Заработная плата и цены начинают расти, что ограничивает потребление тех, кому не удалось увеличить свой денежный доход. В случае если предшествующее инвестирование добровольных сбережений уже сформировало тенденцию падения цен, новый кредит, вместо того чтобы привести к абсолютному росту цен, может просто компенсировать снижение цен, которое произошло бы в противном случае. Спустя некоторое время начинается реакция, направленная на восстановление старого положения дел, которое было искажено впрыском денег. Новые деньги становятся доходом в руках владельцев факторов, которые были отвлечены от более близких [к потребительским товарам] стадий производства, и получатели данного дополнительного дохода, вероятно, будут придерживаться своей привычной пропорции сбережений и расходов, т.е. они вновь попытаются увеличить свое потребление. Если они это сделают, то существовавшее до этого соотношение денежных потоков, направленных на приобретение потребительских товаров и товаров производственного назначения, будет восстановлено.

В течение некоторого времени можно пытаться бороться с этой тенденцией и продолжать политику экспансии, впрыскивая новые кредиты. Но эти попытки приведут к усиливающемуся росту цен и рано или поздно от них придется отказаться. В этом случае старые пропорции спроса на потребительские товары и товары производственного назначения, безусловно, будут восстановлены. Как следствие, те фирмы в более близких стадиях производства, которые вынуждены были сократить объем выпуска из-за того, что факторы производства от них ушли, теперь смогут «отозвать» ресурсы от более отдаленных стадий производства. Новые окольные способы производства, внедренные в условиях искусственного стимулирования кредитной экспансии, или по крайней мере их часть станут убыточными. Они будут прекращены, произойдет кризис и начнется депрессия. Иной результат возможен только в том случае, если к моменту, когда новые деньги стали доходом, новые процессы были уже завершены и появились на рынке в виде потребительских товаров. В этом случае дополнительный спрос найдет дополнительное предложение; увеличившемуся потоку денег будет соответствовать увеличившийся поток товаров. Однако это практически невозможно, потому что, период производства значительно длиннее, чем период обращения денег. Новые деньги неизбежно выходят на рынок потребительских товаров раньше, чем новые процессы завершаются и производят товары, готовые к потреблению.

Это объяснение спада, которое я имею возможность описать лишь схематично в общих чертах, разумеется, можно разработать более детально, и оно подробно разработано. Если эта интерпретация кризиса и распада большой части структуры производства верна, то сравнительно несложно объяснить дальнейшие события в более привычных терминах. Первоначальный распад части структуры производства должен иметь очень серьезные последствия. В нашей очень сложной экономике, основанной на кредите, где каждая часть системы прямо или косвенно связана со всеми остальными договорными связями, любое повреждение в любой точке сразу распространяется на другие. Если некоторые банки — нервные центры, в которых сходятся бесчисленные нити кредитных отношений, — разоряются в результате кризиса, то неизбежно возникает волна пессимизма: в качестве вторичного феномена с высокой вероятностью придется пережить кредитную дефляцию как результат общего недоверия и нервозности. Эти последствия, согласно объяснению традиционной денежной доктрины, сделают положение даже хуже, чем оно было, и вполне может случиться, что вторичная волна депрессии, спровоцированная более фундаментальными несоответствиями, разрастется до огромных масштабов. Но это в основном зависит от обстоятельств каждого конкретного случая — особенностей организации кредита, психологических факторов — и не обязательно должно отражать конкретные масштабы «реального» смещения структуры производства.

Очень важно различать дополнительные, вторичные и случайные, возмущения и первичные «реальные» диспропорции процесса производства. Если причиной всех бед были бы только волна пессимизма и абсолютная дефляция, то избавиться от них можно было бы очень быстро. В конце концов, дефляция, какой бы сильной она ни была и по каким причинам ни возникала, в сравнительно короткие сроки может быть остановлена решительными инфляционными методами.

Однако если мы признаем, что в основе этих поверхностных явлений лежит далеко идущее смещение производственных ресурсов, мы должны перестать доверять шарлатанам, которые сегодня добиваются проведения инфляционных мер, обещающих принести почти мгновенное облегчение. Если мы принимаем утверждение, что шестерни производственного аппарата выведены из зацепления, что для восстановления равновесия необходимо произвести масштабное перемещение труда и капитала, тогда категорически неверно, что экономический цикл представляет собой чисто денежное явление. Это неверно, хотя все беды вызваны денежными силами. В отличие от чисто денежных изменений, смещение реального физического капитала невозможно исправить в короткие сроки.

Я не отрицаю, что мы можем и должны бороться со вторичными явлениями — избыточным пессимизмом и неоправданной дефляцией. Не имея возможности вдаваться в подробности, я только хочу сказать, что не стоит ожидать слишком многого от лечения симптомов, и в то же время мы должны проявлять осторожность, чтобы снова не создать искусственную диспропорцию денежных потоков, направленных на потребительские и производственные товары, которая ведет к переинвестированию и порождает все беды. Самое худшее, что мы можем сделать — это односторонне усилить покупательную способность потребителя, так как именно непропорциональное увеличение спроса на потребительские товары ускорило кризис. Огромным преимуществом этого более совершенного денежного объяснения экономического цикла перед традиционным является прояснение неденежных, «реальных» изменений, происходящих под влиянием денежных сил. Делая это, оно заполняет разрыв между денежным и неденежным объяснением; оно извлекает зерна истины, содержащиеся в каждом из них, и соединяет в стройную систему. Оно включает в себя хорошо установленный факт, что каждый период бума характеризуется расширением инвестиций в постоянный капитал. Именно в создании постоянного капитала и основных материалов, из которых он состоит, — чугуна и стали — происходят наибольшие изменения: наибольшее расширение во время бума и наиболее резкое сокращение в период депрессии.

Если понижается ставка процента, то все виды инвестиций переходят в плоскость практической реализации. Очевидно, что от понижения процентной ставки выигрывают прежде всего отрасли, в которых используется большое количество постоянного капитала, как, например, железные дороги, электростанции и т.д. В калькуляции издержек важное место у них занимают процентные выплаты. Однако, когда капитал становится дешевым, существует неоспоримая общая тенденция заменять труд механизмами. То есть больше труда и оборотного капитала используется для производства станков, железных дорог, электростанций, и сравнительно меньше — для текущего производства потребительских товаров. Выражаясь экономическим языком, окольность производства возрастает.

Неизбежно должна наступить реакция, если такого рода производственное расширение финансируется не реальными добровольными сбережениями людей и корпораций, а специально созданным кредитом. И с практической точки зрения очень важно (и последний бум должен довести это до нашего сознания), что стабильный уровень товарных цен не является достаточной гарантией от такого искусственного стимулирования расширения производства. Другими словами, что относительная кредитная инфляция, определение которой дано выше, точно так же порождает движение в противоположном направлении, как и абсолютная инфляция.

Я надеюсь, мне удалось дать вам более или менее ясное представление об усовершенствованном денежном объяснении экономического цикла. Я должен еще раз попросить вас не принимать за полное изложение то, что не может быть не чем иным, как кратким указанием [на правильное направление]. Для достаточно детального обсуждения этой аргументации потребовалось бы написать большую книгу. Поэтому я попросил бы вас не выносить окончательное суждение до тех пор, пока вы не познакомитесь с более полным изложением этой точки зрения. На одно возражение я хотел бы ответить заранее. Действительно, эта теория страдает одним серьезным недостатком: она намного сложнее, чем традиционное денежное объяснение. Но это не вина данной теории, причина — в зловредности объекта. К сожалению, факты не всегда столь просты, как многим хотелось бы.

То, о чем говорил Хаберлер сейчас (и о чем более подробно будет рассказывать далее), хорошо в виде схем показал современный экономист Роджер Гаррисон в своей книге «Время и деньги: Макроэкономика структуры капитала» (Time and Money: The Macroeconomics of Capital Structure by Roger W. Garrison London: Routledge, 2001). Прочитайте эту книгу. Возможно она поможет вам лучше понять материал книги Хаберлера «Процветание и депрессия». Конечно, будет интересно прочитать статью Людвига фон Мизеса «Экономический кризис и его причины» (основоположника Австрийской экономической школы).

Роджер Гаррисон Людвиг фон Мизес

Колебания Экономической Системы
Механическая аналогия Хаберлера

Здесь позволительно провести часто используемую аналогию не для доказательства, а для лучшего уяснения вышеизложенного. Мы можем сравнить экономическую систему с маятником или креслом-качалкой. Можно заставить кресло-качалку совершать безупречно правильные колебательные движения с помощью совершенно нерегулярных импульсов (толчков) извне. (Кроме того, вполне мыслимо также и то, что в него вмонтирован какой-либо механизм, который заставляет кресло колебаться без воздействия на него внешних сил.) При объяснении движения кресла нужно теперь различать два фактора: конструкцию кресла и толчки извне — эндогенные и экзогенные факторы. То обстоятельство, что нерегулярные толчки преобразуются в совершенно правильные колебания, объясняется устройством кресла. Обычное кресло реагировало бы на толчки совершенно по-иному, хотя мыслима возможность некоторых специфических импульсов (например, регулярные отталкивания и притягивания), которые придали бы обычному креслу равномерное колебательное движение.

Естественно, что устройство кресла-качалки, а следовательно, и характер вызываемых внешними толчками колебаний в деталях могут быть весьма разнообразными. Система может быть устроена таким образом, что, если после толчка предоставить ее самой себе, она будет совершать непрекращающиеся регулярные колебания. Или же колебания будут постепенно замирать, что и произошло бы с обычным креслом-качалкой; в таком случае мы говорим о «затухающих колебаниях» и можем различать разные степени затухания. Может произойти и обратное: колебания могут все более и более усиливаться; тогда говорят либо о «взрывчатых» или «нарастающих» колебаниях, либо о том, что система пребывает в состоянии неустойчивого равновесия.

Итак, изложенный выше методологический подход сводится к следующему. Мы в экспериментальных целях допускаем, что для объяснения причин совершенно правильных колебаний экономической системы (точно так же, как и колебаний кресла-качалки) гораздо более важно исследовать своеобразие устройства этой системы и, следовательно, того, как она реагирует на внешние толчки, нежели выискивать регулярность в совершении этих толчков. Конечно, это допущение должно быть в дальнейшем либо подтверждено, либо отклонено. Поэтому если во многих последующих разделах настоящей работы не уделено много внимания внешним воздействиям (и в особенности различным формам вмешательства государства или других общественных органов в экономические процессы, чему отводится столь видное место в ежедневных комментариях экономистов, политиков и экономических журналов к современным событиям), то это не означает, что, по нашему мнению или по мнению авторов рассматриваемых здесь теорий, эти факторы не оказывают воздействия на состояние экономики. Наша цель состоит прежде всего в том, чтобы выявить реакцию экономической системы, с тем чтобы подготовить почву для рассмотрения обстановки, в которой проявляется действие внешних влияний.

«Нашел в сети и перевел на русский язык любопытный рисунок. Думаю он поможет нам при разборе Экономического цикла». MisterProfit